Королевский пурпур - Страница 9

Тут графиня подняла бокал и произнесла тост:

— За будущее! — И в глазах ее появилось мечтательное выражение. — И за моего единственного внука Станислава! Он далеко от нас, в Америке, я никогда его не видела, но надеюсь увидеть еще при жизни, а не лежа в гробу.

Люси всегда хотелось узнать что-нибудь о семье графини, а теперь выяснилось, что у нее есть внук. Шампанское развязало графине язык, и она призналась:

— Это ведь он выплачивает мне содержание. Не очень большое, но ведь многие вообще не стали бы беспокоиться о такой старухе, как я, а он продолжает делать то, что начал его отец. Мой сын Борис в результате какой-то выгодной сделки получил значительное состояние, и теперь его семья живет в Америке.

— Меня удивляет, что они не послали за вами, мадам, — не удержавшись, заметила Люси.

У графини сверкнули глаза, словно оказалась задетой ее гордость.

— С чего вдруг? — резко ответила она. — Для них я была бы обузой. У них своя жизнь, а у меня… своя. Все было бы иначе, будь жив мой сын. Но он умер. Несколько лет назад он погиб в какой-то катастрофе на дороге.

— А ваш внук женат? — спросила Люси не столько потому, что ее мучило любопытство, а потому, что, как ей казалось, графине хочется поговорить о единственном оставшемся у нее близком родственнике.

— Был женат. — Старая леди пожала плечами. — Ходили какие-то слухи о разводе. Но что там произошло, мне неизвестно.

— И вы даже не знаете, есть ли у вас правнуки?

На губах графини промелькнула необычайно ласковая полуулыбка.

— Если бы так, я была бы очень счастлива, но думаю, никаких правнуков скорее всего нет. Когда Станислав три года назад написал мне, об этом не говорилось ни слова.

— И с тех пор он вам не писал?

— С тех пор — нет. Вполне возможно, что писать ему не о чем. — Гордая старуха постаралась защитить пренебрегавшего ею Станислава.

— А других родственников у вас нет? Дочерей с детьми?

На этот раз графиня поджала губы и, опустив глаза в тарелку, где лежала булочка, принялась намеренно расковыривать ее вилкой:

— У меня было две дочери. Обе удачно вышли замуж, и одна из них поддерживала со мной отношения. Но несколько лет назад она умерла. Другая вышла замуж за человека, которого я не одобряла, так что о поддержании отношений и речи быть не могло. Ее единственный сын, несомненно, где-то есть, но где, мне совершенно неизвестно. Он мне не интересен, а я — ему!

Люси была потрясена. Она тоже раскрошила свою булочку, а потом выпалила:

— Но ведь если бы вы увиделись, вы могли понравиться друг другу!

При одной мысли об этом глаза графини снова засверкали.

— Никогда! — отрезала она.

Люси решила прекратить этот разговор. Ясно, что дочь графини хоть и вышла замуж удачно, но выбор сделала неразумный, и мать так и не простила ее. Старая леди, мечтавшая когда-нибудь увидеть восстановленную монархию в Серонии и ради осуществления этой мечты отказывавшая себе во всех жизненных удобствах, не относилась к людям, легко прощающим или забывающим обиды. Наоборот, как поняла Люси, графиня была из тех, кто скорее объявит вендетту.

— Когда-нибудь, — гордо заявила графиня, — Станислав станет королем Серонии. И это будет чудесный день для всех верных сынов и дочерей нашего отечества. — Старая леди взяла бутылку шампанского и разделила то немногое, что в ней оставалось, между своим бокалом и бокалом Люси. От волнения ее унизанные кольцами пальцы — а сегодня она надела много колец — дрожали. — За короля Серонии Станислава Четвертого, — провозгласила она. — Пусть он поскорее займет трон!

Люси покорно чокнулась с ней, но ее собственные мысли были не столь оптимистичны и менее благосклонны к некоронованному королю. Раз он выделил своей бабушке такое жалкое содержание и практически ею даже не интересуется, у Люси в душе затеплилась надежда, что республика Серония будет процветать еще многие годы.

Она заметила, что старая графиня очень устала, и ласково, но твердо предложила ей лечь в постель.

— У вас слишком много волнений сегодня, мадам, — сказала она. — Мне кажется, утром вам следует подольше полежать.

— Утром мы отправимся за покупками, — воодушевленно объявила графиня. — Я намерена купить вам то, что обещала. И поскольку так праздновать, как сегодня, очень скучно, завтра мы где-нибудь поужинаем! Пойдем в «Риц» или в «Сплендид». Когда-то давным-давно я обедала в «Сплендиде», кухня там была тогда великолепная. Позвоните туда сразу после завтрака и закажите столик.

Люси почувствовала легкую тревогу.

— Но, мадам, — запротестовала она, — разве уж это так необходимо?

Хозяйка устремила на нее возмущенный взгляд.

— Конечно, необходимо, — отрезала она. — Посмотрите на себя — молодая женщина, вам едва исполнилось двадцать, достаточно привлекательная, чтобы иметь успех, если вас правильно представить в определенных кругах, а носите это безобразное серое платье. Оно оскорбляет мои глаза с тех пор, как вы появились в доме. Я давно мечтаю отдать его Августине, и пусть она его сожжет в печке… а вместе с ним и этот жалкий костюм, который был на вас утром. Завтра к этому времени у вас уже будет гардероб, достойный молодой женщины вашего класса!

Люси решила ничего больше не говорить, помогла графине подняться в спальню и наконец устроила ее на ночь на простынях, обшитых кружевами. Августина принесла хозяйке стакан горячего молока, куда добавила немного бренди, и Люси тоже отправилась спать.

Люси надеялась, что утром графиня забудет о вчерашних намерениях, но, принеся ей поднос с завтраком, увидела, что старая леди сидит в постели и нетерпеливо ждет ее. Даже не взглянув на поднос и не отпустив обычных замечаний относительно размеров бекона или количества тостов в тостере, графиня приказала подать ей одежду, велела найти в гардеробе меховую накидку и добавила, что на гардеробе где-то должна быть картонка, полная шляп.