Королевский пурпур - Страница 19

Люси навсегда запомнила этот день и свою первую в жизни поездку в таком роскошном автомобиле. Обивка была ярко-красная, а приборы на панели слепили ей глаза. В открытое с ее стороны окно залетал прохладный легкий ветерок, холодил щеки и раздувал волосы на лбу, а удобные мягкие сиденья создавали впечатление, будто она плывет на облаке.

Езда на машине доставляла Полу Эйвори наслаждение; судя по всему, водитель он был отменный. Когда он сел за руль, у Люси сложилось впечатление, что только сейчас он начал отдыхать и что для него это редкая роскошь. И еще ей показалось, что каким-то странным образом с него слетел его повседневный облик, он стал совершенно другим человеком. Сильные и умелые руки, крепко державшие руль, свидетельствовали о том, что этот человек — хозяин своей судьбы, и в то же время в этих руках чувствовалась некоторая расслабленность и даже небрежность, будто Пол уверился, что судьба его все равно предопределена. С лица его исчезла обычная серьезность, на губах заиграла довольная улыбка, изменившая даже форму рта, а подбородок слегка вздернулся, будто так для него привычней.

Когда он искоса поглядывал на Люси, чтобы удостовериться, что ей удобно, глаза его улыбались, словно приглашали и ее измениться, стать другой, и от этого ее переполняло странное волнение, захватывало дух.

— Не слишком ли сильно дует из окна? — спросил он и потянулся закрыть окно.

Но Люси остановила его:

— Ах нет, мне нравится… нравится, как ветер раздувает волосы, и этот запах… запах весны. — Люси провела пальцем по теплой красной коже на спинке сиденья, на которую она откинулась. — Такой автомобиль, наверно, стоит уйму денег, — проговорила она задумчиво.

— На самом-то деле вы хотите сказать, — он хрипловато рассмеялся, громко и весело, — что понять не можете, как человек с работой такого рода, как у меня, — а я боюсь, вы считаете ее довольно унизительной! — способен скопить столько денег, чтобы приобрести такую машину. — Его голос понизился до шепота, словно он посвящал Люси в некую тайну. — Ну я вам признаюсь — загребал чаевые, как же еще? Скрупулезно хранил их, иногда рискуя поставить несколько фунтов на какую-нибудь лошадь по подсказке шеф-повара — он у нас дока в таких делах, у него безошибочный нюх, и он настолько добр, что иногда сообщает мне о своих предчувствиях…

Увидев в ясных глазах Люси сомнение, он снова расхохотался и спросил:

— Вы мне не верите, малютка? Почему это вы мне не верите?

Люси покачала головой:

— Не знаю.

— Уверяю вас, я редко лгу… Ложь имеет обыкновение бить по человеку рикошетом. — Эйвори слегка подправил небольшой щиток над лобовым стеклом, и золотые лучи предвечернего солнца перестали слепить ему глаза. — А вы, разумеется, не лжете никогда… Что-то подсказывает мне, что вам даже никогда не приходит в голову покривить душой.

— Вы имеете в виду, что я прозрачна как стекло?

— Ну что может быть прелестней, чем безупречное стекло? Если вы когда-нибудь коллекционировали хрусталь, вы понимаете, что я хочу сказать.

— Только не говорите, что, имея возможность держать такой автомобиль, вы еще страстный собиратель всевозможных ценностей и прячете их где-нибудь в тайнике!

Блеснули красивые белоснежные зубы — белее очищенного миндаля. Эйвори закинул голову и весело, оглушительно расхохотался:

— Напомните мне, чтобы я показал вам сегодня один из таких тайников, когда мы прибудем к месту назначения.

Они проезжали через типичную для Суррея деревню, и Эйвори показал рукой на красивые деревянно-кирпичные домики.

— Сколько очаровательных мест в Англии! Потому-то мне всегда хочется вернуться сюда, потому что эти края никогда не забываются.

— Что вы имеете в виду под «местом назначения»? — спросила Люси. — Куда мы едем?

— Подождите — и сами увидите, — ответил он тихо. — Подождите — и увидите.

— Как давно вы в Англии? Вы ведь не всегда здесь жили, правда?

— Нет, разумеется, нет. Моя жизнь началась в Серонии, получил образование здесь, в Англии, провел немало лет в Америке, а теперь вернулся сюда.

— Вы провели много лет в Америке? — Почему-то это сообщение заинтересовало Люси. — У графини в Америке внук…

— Вот как? — проговорил он, сворачивая с главной дороги на узкую боковую дорожку, где летом, должно быть, стоял густой аромат жимолости и диких роз, и даже сейчас, ранней весной, она представляла собой прелестный зеленый туннель, бегущий между высокими склонами, с нависшим над ним тонким кружевом только что распустившейся нежной листвы.

С одной дорожки машина свернула на другую, здесь склоны были еще круче, а сама дорога испорчена рытвинами, оставшимися после весенних ливней, и колеей от тракторов. Колея заканчивалась перед белыми воротами, за которыми прятался фермерский двор; в глубине между голыми ветками виднелись высокие трубы, а на фоне светло-голубого неба четко вырисовывалась телевизионная антенна. Появление машины громким гоготом встретили гуси, а на столбиках ворот, взлетев, устроилось несколько кур.

Люси с интересом всматривалась вперед сквозь лобовое стекло. В просветах между деревьями она заметила покатую линию крыши и покосившиеся трубы. Ей показалось, что дом очень старый. Он был так надежно упрятан, что с главной дороги, по которой они недавно ехали, его совсем не было видно. Когда Пол вышел из машины, открыл белые ворота и они въехали во двор, Люси увидела, что это не просто фермерские строения, а настоящий загородный дом. К нему через белую калитку вверх поднималась дорожка, створки окна были распахнуты. От ветра развевались цветные занавески, а под окном на выложенной кирпичами террасе стояла белая же садовая скамья.